Дом. Часть пятая.

Дом. Часть пятая.

А. Страж, С. Кран

12.

… В этом достаточно просторном помещении меня поджидало что-то новенькое. Точнее, просто не похожее ни на что ранее виденное мною здесь.
Просторный холл с высоким потолком. Всё помещение залито ярчайшим, ослепительно белым искусственным дневным светом. После тусклых желтых лампочек, после полумрака бесконечных коридоров и комнат, мне показалось, что я ослеп сперва, когда вошел. Позднее, когда глаза немного привыкли к свету, я разглядел, что в этом холле высажено огромное количество различных растений, в каких-то тазиках, горшках, кадках, а то и прямо в грядках-клумбах на полу.  Ботанический сад прям какой-то..
Прямо передо мной находилась грядка с зелеными, длинными огурцами. Я наклонился и сорвал один плод. Разломил его надвое, осторожно понюхал – пахло острой огуречной свежестью. Попробовал на вкус – правда, огурец! С вожделенным рычанием, я умял плод. Нарвав полные карманы огурчиков, я пошел внутрь холла, по дороге уплетая эти овощи.
Странно, вокруг произрастали различные растения, растения из разных климатических зон и районов. Однако они росли рядом, как ни в чем не бывало и плодоносили, даже не смотря на то, что одним нужна была влага и тепло, а другим холод и сухой воздух. Полная дисгармония. Я перестал уже удивляться происходящим здесь странным вещам.
Неожиданно выбрел на деревянную скамеечку, стоящую у кадки с какими-то мелкими синенькими цветочками. Устало опустился на поверхность скамьи и закрыл глаза. Блаженно потянулся. Пахло мятой и домом. Мамиными руками и утренней свежестью. Буйство красок и ароматов в каждом вдохе.
Нужно обязательно написать письмо. Так с чего начать? Что самое главное?
Зря я положил желтый медиатор на желтую, в цветочек, простыню. Как его теперь отыскать? Он совсем слился с поверхностью. Гипертрофированная медведица, называется мышью. Отыскать можно. Это я про медиатор, для этого нужно встать и встряхнуть простыню. Я не могу сейчас, пошарил рукой – нет его. Диазалин? Принимал я его перед сном? Не помню. Хотя причем тут диазалин? У меня в аптечке сроду такого препарата не было. Чай, помню, пил. Стой. Не отвлекайся. Я же письмо пишу. А так вот отвлечешься, и потеряешь стройную логическую цепочку рассуждений. Главное параллели провести. Связать все вместе. Объяснить. Хотя можно и прыгнуть. Вода в лодку все равно набирается. Прыгну. Далековато. Но я руками помашу, они хоть и без перьев, но пара взмахов, и достаточно будет. С борта оттолкнулся. Странно, я же в такое отверстие не пролезу, у меня голова и то, больше диаметром. Сунул макушку, прошла. Как же я эти земляные норы не люблю, многометровый грунт давит на грудь, я же на спине ползу. Вот нора расширилась, и я выполз на чердак, пыльно здесь и душно. Люк открыл, спрыгнул в комнату. Полумрак здесь. Боже сколько разного хлама тут! Поживиться чем? Вот старый передатчик. Странный какой-то. У нас таких не делали никогда. Импортный что ли? Вскрыл корпус, он запищал – ух ты! Батарейки еще фурычат. Внутри резисторы и транзисторы наши, отечественные, плата какая-то чудная. Торопиться нужно. Я же пишу. Что? Как что? Распинал в углу кучу из старых лохмотьев и поломанных ножек стульев, открыл дверку люка. Черт, опять лаз махонький. Нос не дышит совсем. Буду дышать ртом. Сунулся. Выстрелит или нет. Что ему нужно. Там за стенкой еще один. Поймали. Рука опущена, предохранитель не убрал. Молча, стоит, смотрит. Мой в руке, патрон в патроннике, вскидываю пистолет. С третьего раза только попадаю ему в центр лба. Коробка разлетелась веером красных брызг. Я думал, будет труднее. Я убил его. Ничего не чувствую. Ни жалости, ни радости. Я думал, буду переживать. Теперь лесенка, вертикально вниз, вертикальный тоннель вниз. Спускаюсь, сколько их здесь? Ступенек-то? Дно тоннеля теряется в туманной, темной дымке. Опускаюсь мимо ниши в стене, большая ниша. В нише сидит мышь, которая гипертрофированная медведица из мульта, но я точно знаю, что именно так выглядят мыши. Мышь зажалась в угол. Это смешно выглядит, зная про ее гигантские размеры. Наступаю на очередную ступеньку лестницы, а ее нет, руки соскальзывают, падаю. Мать, разобьюсь ведь на хер. Внутри живота замирает все. Вот если сгруппироваться и в момент касания подошв ботинок об пол, начать присаживаться, гася инерцию, то может быть, выживу. Хрясь. Все быстро произошло. Мертв? Вроде дышу. Ног не чувствую. Глаза закрыть, сквозь щелочки век буду смотреть. Притворяться мертвым до конца. Ага. Идут. Четыре фигуры. Темные. Я мертв, помните! Я что-то только ведь не успел сделать? Одна фигура подходит ближе и стреляет мне в плечо. Я мертв, хотя и дышу. Иначе как объяснить, что я не чувствую боли? Крови тоже нет. Уходят, я смотрю сквозь щелочки век на них. Все, не могу больше ждать, соскакиваю и стреляю в крайнюю фигуру. Осечка, еще раз. Курок не могу продавить! Ну, началось опять. Жму двумя руками, из ствола вылетает жалкий камушек и падает в трех метрах от меня. Еще раз. Фигуры разворачиваются ко мне. Я пытаюсь убежать от них, не выпуская пистолета из руки. Какое-никакое, интуитивно чувствую, а это оружие. Ну, я же говорю, началось. Ноги не слушаются. Не бегут, как будто я их отсидел, только мурашек нет. Черт, они за спиной все ближе. Пытаюсь помогать ногам руками, шаг, еще шаг. Какая смешная должно быть у меня со стороны походка. Страх растет. Где же этот люк? Вот он, через два шага вижу в стене, открытый круглый люк как на подводной лодке, со штурвалом. За люком плавно опускающийся вниз тоннель. Там горят на потолке лампочки. Я знаю, что мне туда идти нельзя, но страх преследующий меня сзади толкает в тоннель. Вываливаюсь и кручу ручку штурвала. Ни фига не понимаю, как работает этот механизм. Люк задраен. Здесь обитает тотальное зло. Епть, здесь еще страшнее, чем те фигуры. Но к ним не выйду, да и чувствую, люк уже не открыть. Как страшно тут, и не видно, откуда страх. Куда идти. Сел, спиной опершись о люк. Страшно. Вдруг из бокового коридора выходит мышь-медведица. Я облегченно вздыхаю. Хоть кто-то знакомый. Она берет из моей руки пистолет. И стреляет, сначала в ногу. Странно, боли совсем нет. Потом в сердце, чуть кольнуло, страх ушел. Потом в голову. Раз, а мне не страшно, я живой еще. Второй раз… третий…
…Кто-то бьет меня наотмашь по лицу. Раз… Второй… Третий…
Открываю глаза и вижу над собой мужчину в сером, засаленном медицинском халате. Мужчина отвел руку в сторону, чтобы отвесить мне очередную пощечину, но видя, что я пришел в сознание, бить передумал.
— Ну, вы батенька совсем без царя в голове. Вы милок, сразу бы лучше цианистого калия приняли бы, нежели так медленно умирать в зарослях ларинды.
— А как же недописанное письмо? – у меня страшная сухость во рту, озноб и всё тело мокрое.
— Да-да, вижу, надышаться вы порядком успели всё же, хорошо я мимо проходил, вытащил вас оттуда.
— Проходил? Кто вы?
— Я, мил человек, Ботаник. Я за садом здешним приглядываю.
— Ботаник? А зовут вас как?
— Ага, вижу, здоровый молодой организм быстро в норму приходит. Вы понимаете, что с вами произошло.
— Да, мне не нужно бы присаживаться на ту скамейку.
— Правильно, голубчик, не нужно было.
— Однако зачем она там тогда стоит, если там сидеть нельзя?
— Ну, почему же нельзя? Можно.
— Можно? Это как?
Ботаник подал мне руку и помог подняться с земли. Вынул из-за пазухи небольшую армейскую фляжку, воровато огляделся по сторонам и протянул мне:
— Пейте!
— Что это?
— Пейте, я говорю, легче будет.
Не ожидая подвоха, я влил в себя добрый глоток содержимого фляжки. Горло и пищевод обожгло, дыхание перехватило. Я закашлялся.
— Матерь божья! Что это?
— Не поминайте маму бога всуе. Это спиртосодержащая жидкость.
Мужчина забрал у меня фляжку, брезгливо отер рукавом горлышко и на несколько секунд приложился к содержимому.
— Спирт?!!
— Да, нет, самогонка это. Разве вы не уловили поразительную гамму сивушных масел в букете послевкусия? Разве не пивали вы этого божественного напитка доселе? Видите ли, батенька, местные правила запрещают принимать алкоголь, но как без выпивки серость красить? Вот я и приспособился тут. Благо, подручного материала тут предостаточно.
Ботаник повел руками в стороны, показывая на богатую, плодоносящую растительность, произрастающую вокруг.
Я ошеломленно и с надеждой в голосе:
— Послушайте, вы единственный нормальный человек, первый нормальный человек, который производит на меня адекватное впечатление. Скажите мне!!! Пожалуйста! Куда я попал? Что здесь происходит? Как мне выйти отсюда?
— Э, нет! Так не пойдет! Так мы не договаривались! Каждый раз одно и то же. Я не хочу на внеочередную «регенерацию»! Я не хочу что бы меня вне очереди «восстанавливали»! Извольте меня не спрашивать! Вообще, покиньте немедленно территорию сада! И настоятельно не рекомендую суда соваться впредь!
Мужичок в халате, пьяной, заплетающейся походкой, припустил от меня, только пятки засверкали. У меня пропало всякое желание продолжать с ним разговор, а тем более преследовать. Я только лишь крикнул ему вослед:
— Как мне в подвал спуститься-то? Хоть это скажите! Там же под подвалом ворота с замком и ручей! Там выход!
Ботаник резко остановился в удалении от меня, повернулся ко мне лицом и слеповато щурясь, сказал:
— Голубчик, а вы были у Прачки в подвале? Она ВАС туда впустила? Вы видели ворота с замком? Не может быть…
Пару секунд он размышлял, а потом выдал:
— Я слышал про некие ворота в подвале, которые ведут наружу, но я полагал, что это местные сказки. Отсюда нет выхода.
Он помолчал еще несколько секунд, борясь с собой, и через силу произнес:
— Через три двери, дальше по коридору, будет выход на лестничный марш, там лестница, она ведет в подвал.
Потом Ботаник переступил с ноги на ногу, на лице у него отразилась какая-то мучительная внутренняя борьба, будто он хотел сказать что-то, но в то же время не мог. Потом его прорвало:
— Знаете, что я Вам скажу, Сударь. Запомните. Каждому человеку важно знать, что его любят. Что он любим. По-настоящему. Просто так. Не за что-то, не для чего-то, не ради кого-то. Просто так. Нужно знать, что он любим. Что он кому-то нужен. В этом рождается смысл жизни. А ещё важнее, человеку самому любить беззаветно другого человека. Дарить свою любовь, ничего не прося и не беря взамен. В этом рождаются уже смыслы жизни. И когда эти два момента… Жизнь – это же…
Он что-то хотел сказать ещё, но в последний момент передумал, повернулся и исчез в зарослях кустарника.
А я, постояв в недоумении от происшедшего, отправился искать лестницу, ведущую в подвал.