Третий день пути. Буря. Продолжение.

Песчаная коса. Около двух часов ночи.

…Палатка, в которой находился Кот, трепетала под напором ветра, но продолжала стоять и «складываться» не собиралась! Открытый «предбанник» уменьшал общую парусность и поэтому палатка только раздувалась. А Кот, по ходу дела, спал и никак не реагировал на разыгравшуюся непогоду. Вот ведь как! Спит человек, измученный тремя днями похода и по боку ему эти ветер с дождем…

…Я сидел на песке, наблюдая, за набегающими на меня волнами и думал, о том, как мы так «удачно» палатки поставили!

Накануне вечером, часам к девяти, мы стали искать место для ночевки. Для ночного лагеря оптимально подходили острова на реке, имеющие песчаную полоску берега, на которой растущих кустов и деревьев было минимальное количество. Комарье кормить-то, никому не охота! В этот раз подходящий остров мы искали долго. Погода портилась, день близился к концу и мы в итоге выбрали, как потом оказалось, не самое удачное место для лагеря.

Остров имел песчаную косу, вытянутую против течения реки. Коса плавно расширялась по ходу движения водных масс, на ней сначала появлялись кусты, переходящие в маленькие деревца, а потом представлялся остров заросший ивами метров под пять в высоту. Мы причалили к берегу как раз у того места, где начинал появляться кустарник. Здесь полоска песчаного берега от воды до растительности занимала порядка семи метров, но перед кустами, шириной метра три-четыре, имелась подтопленная промоина, так что палатки в этом месте можно было поставить только на самой берегу у воды на не широкой полоске сухого песка.

Сходив на разведку к деревьям, по берегу вдоль косы, и обнаружив там, в общем-то, нормальную полянку для лагеря, все-таки ночевать мы решили у кустов на берегу. У деревьев нас встретила дружная армада голодных самок комаров, а на войну с ними в тот день мы были не готовы! Вот, этот момент с комарами и определил, наши ночные мытарства и переживания по ситуации с налетевшей грозой. Если бы мы прислушались к Владимиру Сергеевичу, он настаивал на ночевке под деревьями, не смотря на комаров, то бурю, мы пережили бы, я думаю, гораздо спокойней. Во всяком случае, деревья защищали бы нас от ветра и мы бы хоть спокойно поужинали…

— Пш-ш-пш-шш, — вдруг ожила рация за моей спиной, и сквозь грозовые помехи донесся голос Вована. – Кран, Кран — это Вовка. Ты как там, живой? Прием!

Я, перехватив одной рукой брезентуху, стал шарить другой в темноте по рюкзаку, пытаясь найти рацию.

— Кран, Кран – это Вова. Ты как там, живой? Прием! – повторил Вовка.

Наконец мне удалось найти рацию:

— Вова, Вова – это Кран! Да, тут полный пипец у меня! Сижу в «предбаннике», держу брезент. Промок совсем. Прием.

— Как там Котяра? Спит? – сквозь треск в эфире разобрал я.

— Спит, что ему? Как вы там? Прием.

— Да, вот, Шура счас курил, выглядывал наружу, говорит, волны в полуметре от палатки плещутся. Пш-ш-ш… Как там «Крым»-то? – Вовку тоже беспокоила ситуация с ветром и лодкой на берегу.

— «Крыма» на берег выбросило! А, волны и у меня тут почти в ногах обосновались. У вас как палатка, держится? Прием!

— Да, стоять-то стоит. Капает только по бокам, а в центре сухо. Как немного поутихнет, спать ляжем! Прием.

— Скорей бы уж. А то я тут уже напрягаться начал… — с тоскою я ему ответил.

Минуты через три Вова снова активировал рацию с вопросом.

— Серый! Серый! Это ты по берегу ходил и с кем-то разговаривал, недавно? – удивленно спрашивает Вова.

Я не менее удивленно:

— Нет, конечно. Я в палатке сижу!

— Странно, по ходу дела глюки! Нам с Саней показалось, что кто-то на берегу о чем-то разговаривает. Ладно, отбой!

Я с трудом, поскрипывая шестеренками в мозгу, начал соображать о том, что имел в виду Вовка. На прикол не похоже – слишком уж серьезно спрашивал. Им вдвоем с Сашкой послышалось одно, и тоже? Маловероятно. По правде кто-то на берегу о чем-то разговаривает? Вообще не возможно! Мы на острове! Посередине реки и к тому же буря не шуточная разыгралась! Кто-то в такую непогоду подплыл к нашему лагерю? Нет…

— Бур-бр-бур-бар-бур… — вдруг на периферии слуха уловил я за стенкой палатки со стороны реки какие-то звуки.

От неожиданности и абсурда происходящего, я вздрогнул. Как следствие, адреналин брызнул в кровь, и я чуть было не потянулся за карабином. Сердечко замерло на полутоне… и забилось очень-очень часто! «Надо, Костю будить» — моментально пронеслось в голове. Однако, что же это происходит-то?

Я осторожно высунулся из палатки. По голове сразу застучали капли дождя, свежий и мокрый ветер приступил к своей постоянной и любимой работе по наведению порядка в моем хаере. Сначала я посмотрел влево, в сторону, откуда доносилось непонятное бормотание…

Вот в этом месте, можно было бы отступить от реальных событий и немного пофантазировать на разные темы. Например:

… Сначала я посмотрел влево, в сторону, откуда доносилось непонятное бормотание…. Увиденное, потрясло меня так, что я не мог пошевелиться несколько минут. Метрах в десяти от палатки, на берегу, омываемое волнами с реки лежало склизкое чешуйчатое тело непонятного происхождения. И не просто лежало! Оно перебирало не то плавниками с наростами, не то конечностями, по песку и приближалось ко мне! Страх перед неизвестным и непонятным обездвижил меня! Я не мог проронить ни звука! Какое-то тупое, парализованное безразличие опустилось на меня. А эта тварь, шевеля водянистыми антеннами усов, приближалась ко мне. Судя по траектории ее движения, она вышла из реки и направлялась прямиком к нашей палатке…

Или вот так еще:

… Сначала я посмотрел влево, в сторону, откуда доносилось непонятное бормотание…. Сразу стал понятен источник звука, но легче от этого не стало. Метрах в тридцати от палатки, причалив к берегу, качался легкий катер с водометным, бесшумным двигателем. Вокруг него стояла группа вооруженных людей в маскировочных костюмах. Они стояли, пригнувшись, и тихо о чем-то переговаривались между собой, изредка показывая жестами в сторону нашей палатки. Каким образом им удалось так незаметно высадиться на берег?..

Но ничего такого на самом деле не было. А было все довольно банально…

… Сначала я посмотрел влево, в сторону, откуда, как мне показалось, доносилось непонятное бормотание. Вдоль всей песчаной косы, на берег, стремительно налетали волны, гонимые порывами ветра. В темноте, на границе водораздела, тускло белели шапки и шапочки пены. Изредка эта картина освещалась вспышками молний. Рассмотреть что-то необычное мне не удалось.

Потом я посмотрел на право, туда, где выброшенным на берег лежал на боку наш «Крым», а за ним угадывались очертания палатки, в которой ночевали Вовка с Шуриком. Ощутив, в очередной раз, тревогу, за надежность пришвартованной лодки к берегу и окинув взглядом окрестности, я сделал вывод, что и с этой стороны издавать звуки было некому.

Так я сидел, прислушиваясь, довольно долго, ожидая окончания грозы. Каких либо необычных звуков и человеческих голосов я больше не слышал. Все произошедшее, позднее, было списано на нашу серьезную усталость, непогоду и нервное перенапряжение – глюки то бишь! Хотя конечно, странно, какое-то бормотание с берега слышал не только я, но и мои компаньоны по нашему путешествию.

Дождавшись в итоге некоторого спада в интенсивности порывов ветра и уменьшения орошения небом всего и вся, я стал готовиться ко сну.

Вначале снял контактные линзы с глаз. Вы представляете, что это такое? Снять линзы, мокрыми дрожащими от холода руками, пальцами, на которые налип песок, подсвечивая себе фонариком. Без возможности умыться и промыть потом глаза. Ну, тем, кто носит линзы, об этом рассказывать подробно не надо, а тем у кого, слава высшим силам, со зрением все в порядке, скажу, что приятного в этом процессе очень мало. Вообще, снимая и одевая линзы, за семь дней похода, я конечно помучился. Но желание видеть происходящие вокруг меня события и желание наслаждаться созерцанием окружающей меня действительности, стоили того, чтобы в полевых условиях достигать определенной гигиены глаз-рук и снова и снова вставлять линзы в глаза. Я потом наловчился делать все это быстро с минимумом болезненных ощущений.

Следующим этапом, я снял с себя всю мокрую одежду, в том числе и нижнее белье. Расстегнул молнию на входе во внутреннею палатку, забрался туда и кое-как натянул на свое холодное и дрожащее тело, сухие и теплые вещи. Палатку, конечно, подтопило, по стенкам текли капли воды, но с потолка вроде не капало, поэтому я свернулся калачиком на сухом месте в центре надувного матраса, на котором мы спали, накрылся одеялом, прижался спиной к спящему Косте и попытался заснуть. Блаженно вытянуть натруженные ноги во всю длину, мешало нежелание намочить шерстяные носки о стенки палатки, по которым текли капли воды. Не смотря, на тупую усталость, сразу заснуть, не получилось. Какое-то время, я слушал, как барабанят капли дождя о внешний тент палатки и шумят волны, набегающие на берег реки. И вот, наконец, спасительная пропасть забытья без сновидений, приняла меня в свои такие странные объятья…